Дельфин сыпала ночь снег
Сыпала ночь снег
Екатерина Флат
Глава первая
Первый снег был самым белым,
Самый первый снег был самым белым,
Самый первый снег был чище, чем мы все.
Сплин «Три цвета»
Глава первая
Сегодня ночью выпал первый снег. Но, увы, недолго он был белым…
— Сколько еще ехать? — Ира чем-то бренчала в своей сумочке. Дайте угадаю, она ищет зеркало. Наверное, успела по себе соскучиться. Блин, и чего я сегодня такая злая?
— Пару остановок, — Пашка зевнул, демонстрируя чуть кривоватые зубы. – И нечего ворчать. Не пешком топаем и то хорошо.
— Лерка! — перегнувшись через сидящего между нами Пашку, Ира схватила меня за рукав пальто. — Видишь вон ту оглоблю в красной шапке?
Я без особого энтузиазма оглядела салон автобуса.
— Ты про девушку в берете? — на всякий случай уточнила я, больше не заметив никого подходящего.
— Ну. Ты только глянь, что у нее на ногах! — шипела Ирка в праведном гневе.
— Э-э, сапоги? — я понимаю, если бы девушка была в ластах или на лыжах, но у объекта жгучего Иркиного интереса красовались на ногах ничем не примечательные черные сапоги на высокой шпильке.
— Это не «э-э сапоги», — передразнила меня подруга, — а сапоги из нового итальянского бутика, который на прошлой неделе на Маркса открылся.
— Ну и что? – мне это ничего не прояснило.
— Как это что? — возмутилась Ира, продолжая на меня напирать. — Ты вообще знаешь, сколько они стоят?
— Да какая мне разница, — отмахнулась я.
— А сколько? — вдруг заинтересовался Пашка, переключив свое внимание с разглядывания ног девушки в целом на сапоги в частности.
Ирка выдержала эффектную паузу и убийственно выдала:
— Пятьдесят пять косарей!
— Сколько? — не поверила я.
— Правда, что ли? — Пашка озадаченно почесал затылок.
— Пятьдесят пять косарей! – драматично повторила Ирка, тряся ладонями перед лицом, словно хотела похлопать себя по щекам. — Ну вот скажите мне, какого хрена эта лохудра носит сапоги за пятьдесят пять тысяч и ездит при этом на муниципальном транспорте?
— Ну может, она не гордая, — предположил Пашка.
«Не гордая» девица, наконец, почувствовала наши взгляды и нервно покосилась в конец автобуса. У нее чуть ли не бегущая строка на лбу появилась: «троица идиотов». Она презрительно фыркнула и отвернулась.
— Я тоже хочу носить такую обувь! — Ирка в сердцах стукнула кулаком по предполагаемому подлокотнику. Но так как подлокотники в автобусе не предусматривались, под удар попало Пашкино левое колено.
— Закончишь универ, найдешь себе хорошую работу и будешь покупать, что захочешь, — парировала я. Иркины причитания на эту тему меня за все два года знакомства с ней уже достали.
— Я не хочу потом, я сейчас хочу! — она от досады снова треснула Пашку по коленке.
— Слушай, Егорова, — тот не выдержал, — такими темпами тебе придется на гипс мне разоряться.
— Надо же, хрупкий какой, — фыркнула Ира.
Я отвернулась к мутному окну, смутно надеясь, что меня оставят в покое. Размазанный по тротуару серыми лужами изначально белоснежный снег вызывал лишь недовольство прохожих и чавкал грязью под колесами автомобилей. Казалось, город стремился как можно скорее уничтожить снег, растоптать его, вообще стереть в небытие.
Середина октября. И зачем снегу вообще вздумалось падать так рано? Знал же, что сразу растает. Растает и станет мутной, противной жижей, превращая и без того унылый город в болото. А может, дело не в снеге? Быть может, дело в том, что все, попадающее в этот мир, непременно портится и теряет свою чистоту?..
Но добрые друзья меня в покое не оставили. Ира с маниакальным энтузиазмом добавила, обращаясь, видимо, к моему затылку:
— Я знаю, что надо делать! Нужно найти себе спонсора!
— И где ты его найдешь? — вяло поинтересовалась я.
— Ну эта же нашла! — судя по Иркиной интонации, обладательница итальянских сапог удостоилась еще одного мстительного взгляда.
— Не, ну а что, идея здравая, — неожиданно поддержал Паша. – Да и запросто осуществимая. Вон Лерка смазливая какая, а ты без комплексов, быстро себе кого-нибудь найдете, — и хмыкнул: — На взаимовыгодных условиях.
Судя по тут же раздавшемуся Пашкиному вяку, друг опять получил со всей дури кулаком по колену.
— Ага, Лерка, значит, смазливая, а я нет? – возмутилась Ира.
— Да, ты тоже, естественно, только хватит уже лупасить почем зря. Ты что, инвалидом меня решила сделать?
— Не переживай, Паш, зато инвалидов не берут в армию, — утешила его Ира и вдруг осененная мыслью спохватилась: — Слушай, а брат у тебя холостой?
— Никитос, что ли? А что, в спонсоры себе его хочешь? — он многозначительно ей подмигнул, причем сразу двумя глазами.
— Ну а почему бы и нет? — Ирка все больше приходила в восторг от своего замысла. — У него-то в отличие от некоторых активы не закрыты.
Пашка обиженно засопел. Ну не любил он, когда так бесцеремонно ему на самую больную мозоль наступали. Вообще его отец владел сетью супермаркетов и, соответственно, не бедствовал. Но при всем своем достатке у Пашкиного родителя был пунктик: правильное воспитание сыновей. Это самое «правильное воспитание», на взгляд Берсенева-старшего, заключалось в том, чтобы его отпрыски всего добились сами. Потому Пашка и жил в студенческой общаге вместо родительского двухэтажного особняка в центре города. Да и на жизнь зарабатывал сам, отец не выдавал ему ни копейки. Вот так и существовал Пашка на мизерную зарплату лаборанта и не менее грустную стипендию. В свое время его брат Никита тоже прошел через это. Зато без помощи своего влиятельного отца пробился в солидную строительную фирму, где занимал теперь довольно высокий пост. Именно к Никите на работу мы сейчас и ехали. За халявой.
— Не, ну правда, Паш, — Ира в пятый раз за время пребывания в автобусе достала зеркальце и кокетливо улыбнулась своему миловидному курносому отражению, — чего там у Никитоса на личном фронте?
— Расслабься, Ир, он с какой-то уже встречается.
— Вот непруха-то, — если она и расстроилась, то ненадолго. — Ладно, будем искать другую кандидатуру.
— О, нам на следующей! — Пашка по-гусиному вытянул шею в окно. — Так, девочки мои, готовимся на выход.
Выплюнув нашу троицу на заляпанной грязью остановке, автобус пополз дальше.
— Эх, уехали итальянские сапоги, — Ира проводила его тоскливым взглядом и уже деловито добавила: — И куда теперь?
Пашка не менее тоскливо смял в руках пустую пачку из-под сигарет и зашвырнул ее в урну. Вопрос пропустил мимо ушей.
— Вот скажите мне, почему сигареты кончаются именно тогда, когда курить охота аж до одури? Ирка, у тебя есть?
— У меня еще с утра кончились, — она пожала плечами.
— Может, уже пойдем, а? — мое тонкое осеннее пальто было явно не рассчитано на такую погоду, я замерзла сразу же, едва мы из автобуса вышли.
Пашка еще раз вздохнул, от досады пнул урну и зашагал по тротуару в сторону зеркальной офисной высотки. Мы поспешили за ним.
Если бы Никита не вышел в фойе встречать, то нас бы ни за что охранник не пропустил, несмотря на все доводы Берсенева и Иркино кокетство.
— Витя, эти ребята ко мне, — снисходительно бросил Пашкин брат брутальному типу в форме и одарил нас фирменной кривоватой улыбкой. – Ну привет, халявщики.
Высокий и жилистый, больше похожий на жердь в строгом костюме Никита в моей квалификации попадал в разновидность «блондин обыкновенный». Они с Пашкой казались настолько похожи, что их можно было бы даже перепутать. На наше нестройное приветствие ответил:
— Ладно, идем, задерживаться вам тут явно не стоит.
Источник
Бесшумный лифт доставил нас на седьмой этаж, услужливо открыв двери в офисную реальность.
— А мы чего, не к тебе? — удивился Пашка, пока мы следом за его братом шли по оббитому деревянными панелями коридору.
— Да у меня принтер как раз сегодня накрылся, — пояснил Никита, остановившись у двери с лаконичным наименованием «Приемная».
Эта самая приемная представляла собой противоречивую помесь домашнего уюта с офисным равнодушием. Словно некто пытался создать комфортную обстановку, но у него это не слишком-то получилось. В углу у окна стояла кадка с развесистым растением. Упираясь ветвями в жалюзи, оно будто бы скреблось наружу, на свежий воздух. Здесь и впрямь было тяжело дышать. Источник удушливой парфюмерии обнаружился за компьютером. Причем, зуб даю, блондинка метнулась на рабочее место за пару секунд до нашего появления, а до этого, скорее всего, развалившись на кожаном диване, просматривала какой-то гламурный журнал. По крайней мере, кончик этого журнала сейчас красноречиво из-под дивана выглядывал.
— Ленусик, привет, — Никита блондинке игриво подмигнул. — А шеф где? Надеюсь, еще не появился?
— Нету. Одна я тут скучаю, — Ленусик с деланной обидой поджала пухлые губы.
— Замечательно! А когда вернется?
— Его сегодня вообще не будет, в филиал уехал, — блондинка встала из-за стола и, цокая каблуками, подошла к нам.
— Еще лучше! — Никита потер ладони. — Мы тогда твой принтер арендуем. Я тут, видишь ли, благотворительностью занялся, бедным студентам помогаю.
Ленусик с деланным равнодушием пожала плечами, села на диван, закинув ногу на ногу, и выудила на свет Божий спрятанный журнал. Наши же полномочия разделились. Ирка взяла на себя самое ответственное и трудное: направилась к высокому зеркалу разглядывать свою блондинистую личность. Никита плюхнулся на диван, обняв секретаршу за плечи, на что та игриво хихикнула. Пашка нервно вышагивал по приемной, больше похожий на загнанного льва. По крайней мере, после того как он снял с головы шапку, его незнающие расчески волосы напоминали кудлатую гриву. Я же как всегда взяла на себя роль занудного ботаника и направилась к компьютеру.
Ленусик покосилась на флешку в моих руках и брезгливо выдала:
— Только чтоб мне без вирусов, а то знаю я вас, студентов.
Я не стала ничего отвечать, едва скрыла раздражение. Вот вместо «студентов» так и слышалось «нищий сброд». Разве можно презирать кого-то только потому, что он финансово ниже, чем ты?
Зато Ира тут же заверила:
— Не волнуйтесь, никаких вирусов. А Лера вообще у нас специалист по компьютерам, уж точно ничего не сломает.
Ленусик хотела что-то ответить, но ее прервал Пашка своим нервным:
— Ник, курить есть?
— Да вроде было, — не слишком уверенно произнес его брат, похлопав по карманам пиджака.
— У меня есть, — секретарша доцокала до стола и выудила из своей сумки пачку сигарет. Смерила меня крайне подозрительным взглядом и сумку тоже прихватила с собой.
Вся компания выдвинулась из приемной, лишь напоследок Никита меня предупредил:
— Лер, если кто придет, говори всем, что Максим Эдуардович уехал в филиал и будет только завтра, хорошо?
— Хорошо, — я кивнула, усаживаясь в мягкое кожаное кресло.
Рабочий стол компьютера Ленусика порадовал лишь пасьянсом «косынка» и свернутой стартовой страницей Одноклассников. Эх, тяжелы вы, будни секретаря… Наверное, я просто ей завидовала. Своего компьютера у меня не было, а универские допотопные монстры наводили мысли о том, что на них еще чуть ли Ленин свои «апрельские тезисы» печатал. Едва я вставила флэшку, антивирус завизжал свиньей и потребовал срочно что-нибудь сделать. Ну я и сделала. Подавив вяк совести, просто его проигнорировала, иначе бы это затянулось очень надолго.
Прошло минут десять. Принтер послушно переводил казенные краску и бумагу на студенческие нужды. Я задумчиво вертелась на кресле, изредка бросая взгляды на свое отражение. Интересно, зеркало специально повесили напротив стола, чтобы Ленусику лишний раз вставать не приходилось? Но все же приятно было на себя смотреть со стороны. Вот я в солидном офисе – прямо картинка из будущего. Если, конечно, еще мне немного внешность поменять. Стильную стрижку, дорогую одежду… Ничего, когда-нибудь у меня все это будет.
Прерывая мои размышления, в приемную заглянул усатый лысый дядечка в строгом костюме. Если мое присутствие его и удивило, то виду он не подал.
— У себя? — он кивнул головой в сторону закрытой двери кабинета.
— Максим Эдуардович уехал в филиал и будет только завтра, — вежливо выдала я.
Подобная сцена повторилась раз пять. А вот мои спутники все не возвращались. Интересно, сколько времени надо, чтобы накуриться? Я запустила в печать теперь уже Пашкины рефераты и снова крутанулась в офисном кресле. Покосилась на закрытую дверь напротив входа. Вот когда-нибудь у меня тоже будет свой кабинет…
В мечтах я уже подписывала очень выгодный договор с японской делегацией, когда дверь приемной снова открылась. Не поднимая глаз, я заученно отрапортовала:
— Максима Эдуардовича нет и сегодня уже не будет.
— А где он? – прозвучал в ответ приятный мужской голос.
— Уехал в филиал, — я все-таки высунулась из-за монитора.
Вошедшему темноволосому мужчине было около двадцати семи — тридцати лет на вид. Строгий костюм под коротким черным пальто подчеркивал высокую крепкую фигуру. От разглядывания исподтишка меня отвлек очередной вопрос:
— А зачем он уехал в филиал?
Блин, ну надо же какой настырный! Я впервые встретилась с незнакомцем глазами, и почему-то стало жутко. Даже не знаю, что именно меня в нем напугало. Темные волосы, правильные черты лица, разбавленные слегка ироничной улыбкой — в общем-то, ничего жуткого. Даже наоборот, он был весьма привлекателен – вот хоть прямо сейчас в номинацию «Самые завидные холостяки года». Но проницательный и довольно тяжелый взгляд выдавал в нем далеко неглупого мужчину. И смотрел он на меня сейчас довольно странно.
— Максим Эдуардович уехал по делам, — спохватившись, ответила я.
Посетитель чуть небрежно бросил пластиковую папку с какими-то документами, которую до этого держал в руках, ко мне на стол и, расстегивая пальто, невзначай поинтересовался:
— А вы новенькая? Вроде бы раньше другая секретарша была.
— А ее уволили, — с демонстративной занятостью я складывала в стопочки уже распечатанную макулатуру.
— Хм, надо же, — он слегка удивленно поднял брови. — А за что?
— За некомпетентность.
— Ну и правильно, — незнакомец хмыкнул, — давно пора.
Он подошел к окну и, сдвинув жалюзи, открыл его. Мгновенно промозглый ветер швырнул в комнату охапку снежной крупы. Опять снег? Видимо, решил повторить свой ночной подвиг.
Мужчина, между тем, достал из кармана пачку сигарет и явно дорогую зажигалку.
— Здесь вообще-то нельзя курить, — я нахмурилась.
— Я думаю, Максим Эдуардович меня простит, — он одарил меня очередной насмешливой улыбкой, отвернулся к открытому окну.
К порывам наглого сквозняка примешался сигаретный дым. Странно, но он вообще не пах сигаретами. Больше было похоже на запах нагретой летним солнцем древесной коры с едва уловимой ноткой спелых вишен. Может, именно так пахнет дорогой табак?
— Давно тут работаете? — незнакомец обернулся ко мне.
— Не очень, — я старательно выдерживала его взгляд, хотя почему-то панически захотелось спрятаться под стол.
— И как? Нравится? А то говорят, Толмачев довольно лютый с подчиненными.
— Ну, не без этого, всего в меру, — нет, ну вот что ко мне пристал?
— Кстати, как насчет чашки кофе? Вполне могли бы меня угостить, пока тут жду вашего начальника. Обычно это само собой разумеющееся, насколько я знаю.
Я чуть зубами не заскрипела. Но постаралась сохранять спокойствие:
— Да, конечно, сейчас.
Пришлось вставать с кресла. Тут же отчетливо почувствовала неспешно скользящий по мне оценивающий взгляд. Ну да, вид у меня обстановке не соответствует: джинсы, толстовка, старые ботинки… Не тяну я на секретаря большого босса. Но все равно нужно, как говорится, сохранять хорошую мину при плохой игре. Так, где тут чайник?
Источник