Сыплет спелые орехи мне орешник в кузовок родственное

Спой мне, спой, Прокошина1,

Что луга не скошены,

Что луга не скошены,

Стежки не исхожены.

Пусть опять вспомянется

Все, что к сердцу тянется,

Пусть опять почудится

Все, что не забудется:

Сторона далекая,

Хата в два окна,

В поле рожь высокая,

Теплая весна,

Ельники, березники

И друзья-ровесники…

Под отцовской крышею

Здесь я жил и рос,

Здесь ребячье первое

Слово произнес.

И отсюда в юности

Начал долгий путь,

Чтоб судьбу счастливую

Встретить где-нибудь;

Чтоб свое законное

Место отыскать.

И меня за росстани

Проводила мать.

Обняла, заплакала…

— Ну, сынок, иди!.. —

И осталась, бедная,

Где-то позади.

И осталась, горькая

На закате дня —

Думать и надеяться,

Ожидать меня.

И мне часто чудится,

Что сидит она

И глазами блеклыми

Смотрит из окна.

Смотрит, не покажется ль

Пыль на большаке,

Смотрит, не появится ль

Путник вдалеке.

Может быть, появится,

Может, это я…

И опять мне хочется

В дальние края,

В дальние, смоленские,

К матери родной,

Будто не лежит она

В поле под сосной,

Будто выйдет, старая,

Встретит у ворот

И со мною под вечер

На поля пойдет;

Станет мне рассказывать

Про вчерашний сон,

Про дожди весенние,

Про колхозный лен;

Станет мне показывать

Все места подряд,

Где мальчишкой бегал я

Много лет назад;

Где луга зеленые

Вместе с ней косил

И куда ей завтраки

Я в жнитво носил…

Все опять припомнится,

Встанет предо мной,

Будто не лежит она

В поле под сосной;

Будто теплым вечером

Смотрит из окна,

А кругом — широкая,

Дружная весна…

Спой же, спой, Прокошина,

Что трава не скошена…

У самой границы, в секрете,

Я зоркую службу несу, —

За каждый пригорок в ответе,

За каждую елку в лесу.

Укрытый густыми ветвями,

И слушаю я, и смотрю,

И сердцем с родными краями

В такие часы говорю.

И все мне становится ближе,

Как будто сквозь сумрак ночной

Я всю свою родину вижу

И вся она рядом со мной.

Проходят, встают предо мною

Деревни, поля и леса,

И месяц над самой трубою,

И липа напротив крыльца;

И Черное море, и горы,

Где я никогда не бывал,

И стены Кремля, у которых

Я Сталину клятву давал…

А только лишь утро затронет

Высокие сосны вокруг,

Я чую — в далеком районе

Зарю объявляет пастух.

Мне чудится утренний гомон

И отблеск отточенных кос, —

Как будто тропою знакомой

И сам я спешу на покос.

Я вижу, как солнце выходит,

Как трактор идет большаком

И как мальчуган на подводе

Бидоны везет с молоком.

А где-то за милую душу

Горланит петух молодой,

И девушка — может, Катюша —

Из хаты бежит за водой;

И ласточки крыльями машут,

И топится чья-нибудь печь…

И все это — родина наша,

А родину надо беречь.

Месяц над нашею крышею светит,

Вечер стоит у двора.

Маленьким птичкам и маленьким детям

Спать наступила пора.

    Завтра проснешься — и ясное солнце

    Снова взойдет над тобой…

    Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,

    Спи, мой звоночек родной.

Спи, моя крошка, мой птенчик пригожий, —

Баюшки, баю, баю.

Пусть никакая печаль не тревожит

Детскую душу твою.

    Ты не увидишь ни горя, ни муки,

    Доли не встретишь лихой…

    Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,

    Спи, мой звоночек родной.

Спи, мой малыш, вырастай на просторе, —

Быстро промчатся года.

Смелым орленком на ясные зори

Ты улетишь из гнезда.

    Даст тебе силу, дорогу укажет

    Сталин своею рукой…

    Спи, мой воробышек, спи, мой сыночек,

    Спи, мой звоночек родной.

Теплой весной под родимую кровлю

В гости приехала дочь…

Села старуха к ее изголовью

И не заснула всю ночь.

Словно над малым ребенком, сидела

В тихой и темной избе, —

То ль она думала, то ль она пела

Песню о женской судьбе:

— Вот оно дело случилось какое,

Как повернулось оно! —

Сила, и разум, и счастье людское —

Все тебе, дочка, дано.

Значит, недаром жила ты на свете,

Шла по пути своему.

Сталин тебя, — говорили, — заметил,

Сталин — спасибо ему.

Честно ты служишь советскому краю,

Будь же такою всегда…

Я теперь часто сижу, вспоминаю

Горькие наши года:

Как мы с тобой голодали когда-то,

Как замерзали зимой,

Как проводили отца на Карпаты

И не дождались домой.

Я, как сейчас, над тобою сидела,

В долгие ночи скорбя.

Ты еще думать тогда не умела,

Думала я за тебя.

Только своей головою понурой

Что я придумать могла?

Торбу надела, тебя пригорнула,

Перекрестилась, пошла…

Долго б терпели мы смертную муку,

Мерзли б по всем большакам,

Если бы Ленин надежную руку

Не протянул беднякам.

Дал он народу великое право,

С плеч моих снял он суму.

Низкий поклон ему, вечная слава,

Вечная память ему!..

Все свои думы в тебя я вложила,

Всю свою душу и жизнь.

Помнишь, тогда я тебе говорила:

«Дочка, старайся, учись!

Мать прожила, как слепая, без света, —

Сроду не трогала книг.

Дочка, старайся и помни об этом,

Сразу учись за двоих…»

Все у тебя по-хорошему вышло,

Словно предвидела я;

Все тебе видно и все тебе слышно,

Радость и гордость моя!

Будь же счастливой, живи на просторе,

Дальше и дальше иди.

Я ничего не видала за горем,—

Ты за меня погляди.

Пусть широка твоя будет дорога,

И широка, и светла.

Мне уж теперь остается немного, —

Сила моя отошла.

Что же, об этом жалеть я не стану,

То, что ушло, не вернешь,

Если засохну я, если завяну —

Ты за меня доживешь.

Пусть твое солнце горит, не сгорая,

День ли наступит иль ночь…

1

Александра Прокошина — запевала в хоре имени С. М. Пятницкого.