Кари сыпь чикен ешь

Супертупой вопрос. Где вы черпаете вдохновение, прости господи? Ну нельзя просто сесть и все это придумать.

Саша Гудков: Я хочу сейчас поступить, как Маргарита Симоньян на интервью Собчак. Просто уйти.

Григорий Шатохин: Честно говоря, я не могу ответить в целом, но, например, когда делали трек для adidas, мы слушали музыку, которую делает независимый лейбл Private Persons. Они занимаются таким актуальным техно. Мы сразу для себя решили, что хотим двигаться в этом же направлении. Слушали техно, думали о том, каким бывает дождь, вспоминали концовку фильма «На игле», когда там играет трек Born Slippy. И в итоге пришли к тому, что не хотим ни петь, ни читать. Тупо перечислим, прибегнув к формату кричалки, разные виды дождя.

Вадим Селезнев: Вспоминали еще «Форреста Гампа». Тот фрагмент фильма, когда он попал на войну во Вьетнаме. Он там тоже говорит о том, что увидел все виды дождя и прочувствовал их.

ГШ: В общем, черпаем вдохновение из массовой культуры. И не очень массовой. И у нас всегда есть стремление сделать что-то новое. Например, мы еще не работали в жанре триллера или не делали нуар. Значит, нужно подумать о проекте в этом направлении.

СГ: В истории с adidas самое крутое, что такой крупный международный бренд нам доверил сделать рекламную кампанию для них. Что наш полет фантазии никак не ограничивали и что мы делали абсолютно все, что хотели.

ГШ: Да, не было никакой цензуры и ограничений.

И как вы понимаете, сработала ли ваша идея? Получился ли проект?

СГ: Опа.

ГШ: Ну мне кажется, это не нам решать.

СГ: У нас нет определенного «шкалометра» лайков и просмотров. Например, у «Цвет настроения синий» 58 миллионов просмотров (на момент интервью. – Прим. ред.). Это много или мало?

ГШ: Да я все время ругаюсь, что мы из «Цвет настроения синий» не вырезали одно единственное матерное слово. Избавились бы от мата, и было бы 158 миллионов. Но вообще я бы сказал, что психологически комфортная отметка, когда ты понимаешь, что проект нормально сработал, – это миллион просмотров. После этого как-то уже успокаиваешься и понимаешь, что, в принципе, не зря делали видео.

СГ: Ну вот за рубрикой Comment Out нам даже следить не приходится. У нас есть специальная лакмусовая бумажка – Володя Маркони, который пристально следит за количеством просмотров. Он наше мерило успеха. Володя всегда выкладывает в сторис, что видео посмотрел миллион человек, полтора миллиона, два миллиона и так далее.

ГШ: Филипп тоже так постоянно делает. Можно даже не следить за статистикой видео. Володя и Филипп все расскажут.

ВС: Я всегда обращаю внимание на комментарии. Мне нравится, что многие подписчики замечают наши какие-то новые ходы, эксперименты, видят пасхалки, которые мы часто оставляем в видео. Положительные комментарии – отличный показатель успеха.

СГ: В негативных комментариях тоже нет ничего плохого! Из них может даже родиться новое видео. Например, вспомним, что случилось с Тимати и Гуфом.

Они набрали целый миллион дислайков!

ГШ: И все, что я об этом думаю, – совершенно зря удалили видео.

СГ: Правда! Зачем удалили? Такого просто быть не могло, и вот свершилось.

ГШ: Это был очень мощный ход. Нужно было оставлять клип. Они бы вошли в историю. Сколько бы еще они набрали этих дислайков?

СГ: Да там они летели, как паровоз на полном ходу.

ВС: Наши люди очень любят прорываться на мировую арену. Прийти в комментарии к Леди Гаге, Ирине Шейк, Канье Уэсту и начать писать какую-то ерунду. И желательно – негативную, конечно. И это ведь тоже успех, лайки, комментарии, просмотры.

СГ: Но если честно, я вообще адский самоед. Мне всегда все не нравится. Я вечно недоволен тем, что мы сделали. Никогда не говорю, что видео классное и что мы справились, потому что у меня совершенно другие ожидания и представления. Но проект с adidas, ради которого я два дня сидел в болоте в дождевике, вызвал у меня восторг.

А почему «Чикен Карри»? Кажется, что название не имеет никакого отношения к тому, чем вы занимаетесь.

Роман Ким: Разве эта история не связана с баскетболистом?

ГШ: Связана.

СГ: Я к этому точно не имеют никакого отношения. Ни нос не совал, ни палку не пихал. Так что сами отвечайте, я не знаю.

ВС: Ну «Чикен Карри» – это как «Ария». Что на русском, что на английском, одинаково вообще. Просто чикен карри.

«Чикен», правда, не очень русское слово.

СГ: Ты что, намекаешь на то, что у нас куриная ария?

ВС: Да нормально, русское уже, ну все же понимают. Так что сойдет. Нурмагомедов постоянно говорит «чикен», значит, все уже знают, что это такое.

СГ: Мне кажется, что чикен – это как чика. Такая модная классная девчонка.

ГШ: Короче, мы придумали такое название, чтобы себя не ставить ни в какие рамки. Мы абсолютно свободны. Мы «Чикен Карри». Изначально ведь канал на ютьюбе мы придумали, чтобы реализовывать свои идеи, которым не нашлось места в «Вечернем Урганте», где мы работаем на постоянной основе.

ВС: Просто дурацкое название, которое ни к чему нас не обязывает. Как ария.

ГШ: На самом деле, есть, конечно, нормальное объяснение. Но за него как-то немного стыдно. У нас канал для людей с разными интересами. Кому-то нравится курица. А кому-то нравится Стеф Карри. Но каждый раз, когда я произношу это, мне становится стыдно.

СГ: У нас ровно так же было на КВН с командой «Федор Двинятин». Все постоянно нас спрашивали, почему мы так называемся. Но никакого вразумительного ответа нет, потому что мы придумали это за секунду. Нас спросили: «Как вас называть на разминке?» Мы посмотрели на жюри, увидели в первом ряду Александра Друзя и сказали, что наша команда называется «Федор Двинятин». Ну смешно же. Вопрос задает Александр Друзь. Отвечает Федор Двинятин. Так мы и выиграли первую игру.

Кстати, когда вы вообще начали работать вместе?

СГ: Подожди, а как часто вообще в этом интервью нужно говорить adidas?

Да можете не говорить, я потом везде допишу.

ГШ: Ну слава богу. Нас потом так и подпишут: интервью взяли у Вадима Селезнева, Саши Гудкова, Гриши Шатохина и Романа Адидаса.

РК: Почему это я Адидас? Что за незаметная интеграция?

СГ: Ладно, все, прости. Мы познакомились во время КВН. Каждый январь на фестивале в Сочи проходит смотр всех кавээновских войск. Перед Масляковым выстраиваются юмористические солдаты, и среди них выбирают 40 лучших команд. 20 сборных – Маслякову-старшему. 20 команд – Масляков-младшему. Так вот эти ребята были открытием 2009 года.

ГШ: Мы с Вадиком были вместе в одной команде, а Рома учился в Лондоне делать красоту.

РК: Да, я со всеми познакомился уже только на «Вечернем Урганте».

СГ: И мы с ребятами начали дружить тогда. Гриша и Вадик еще работали на MTV. А потом команда «Вечернего Урганта» схантила парней, и я пришел на программу даже позже, чем они.

ВС: В общем, мы были знакомы и до передачи, но работать вместе начали на «Вечернем Урганте». Делали вместе с Сашей какие-то эксцентричные рубрики и видео.

СГ: А потом пришел Рома, и все. Жизнь разделилась на до и после.

ВС: Нет, на самом деле жизнь разделилась на до и после, когда случилось видео для адмирала-русалки в 2013 году для «Евровидения».

СГ: Да, мы потом с 2013 года снимали рубрику «Музыкальная студия» с певцами. Зато с нами в команде уже был Рома, поэтому мы были сильны.

ВС: Вообще, кстати, у нас в команде семь человек. Здесь за столом сидят не все. Миша, Дима и Андрей тоже с нами работают на «Вечернем Урганте». Мы работаем в одном самом дальнем кабинете и отвечаем за все, что есть в программе, кроме студийных съемок. А вы не позвали остальных ребят.

Это все adidas. Они решали, кто достоин попасть в GQ. И вопросы за меня написали.

ГШ: Тогда все понятно! Я думаю: что за журналисты вообще вопросы присылают заранее. А тут полный контроль.

СГ: На самом деле, и Миша, и Дима, и Андрей тоже работали с нами над рекламой для adidas. И с нами еще был оператор Кирилл.

РК: Мне кажется, надо вообще объяснить, кто и чем занимается в нашей команде. Саша, Вадим и Гриша – авторы. Они пишут сценарии, придумывают шутки, отвечают за тексты.

ГШ: Это называется «шоураннер».

СГ: Гриша – шоураннер, а мы с Вадиком – просто пажи.

ГШ: Когда я езжу снимать с Аллой Михеевой, я вообще говорю, что я владыка. Автор, менеджер, продюсер, директор. Просто владыка.

РК: А я, Миша, Дима и Андрей – люди, которые непосредственно снимают, режиссируют, монтируют.

Короче, вы делаете за них всю работу, а Саша, Гриша и Вадик говорят всем, что это они шоураннеры.

СГ: Да, они наши рабочие лошадки. А мы – красивые наездницы.

РК: Прости, Саш, но как-то не хотелось бы.

То есть вас семеро. А вся слава достается Гудку. Вам не обидно?

СГ: Так нам нужен такой человек! Я же сам себя придумал. У меня есть особая роль – я торгую лицом. Если бы этого не делал я, кому-то другому из нашей команды пришлось бы этим заниматься.

И были ли другие претенденты? Гриша, мне кажется, тоже бы справился.

СГ: Да никто не хотел этим заниматься. Даже я. У нас очень демократичный коллектив.

ГШ: А теперь Саша – селеба.

СГ: Вот да, у меня есть две ипостаси: Саша-селеба и Саша настоящий. Гриша мог бы справиться, но он тайный владыка, серый кардинал, он предпочитает быть у власти не на публику. За каждой селебой стоит какой-то другой великий человек.

Да, за Олей Бузовой стоит Антон Богославский. За Валерией – Пригожин. А за Сашей Гудковым и Аллой Михеевой – Гриша Шатохин и Вадим Селезнев. Но я, правда, не очень хотел быть селебой. И не очень хотел идти в ютьюб. Говорил, что я для этого уже слишком стар.

Но я понимал, что надо себя перебороть и идти на ютьюб, потому что мы много классного снимаем, а потом ноем, что все повырезали, ведь такое безумие нельзя на центральном телевидении показывать. А в интернете можно.

ГШ: В случае с ютьюбом – ты сам себе продюсер и режиссер. Не отчитываешься ни перед кем и не спрашиваешь ни у кого разрешения. Тем более что ответственность за все несет наша селеба Саша Гудков. Вот я как-то раз наговорил представительству Lay’s в России, когда они предложили нам сделать для них проект с Кридом, что Егор не очень хороший человек, и прилетело за это Саше. Ну, точнее, он, может, человек и хороший, но как профессионал ведет себя не очень правильно. Работать с ним не хочется.

СГ: И в этот же вечер мне написал гигантскую петицию Крид, обвинив меня во всех смертных грехах, хотя я с Lay’s даже не общался.

Егор любит обвинять. На нас он тоже как-то раз в суд подать хотел за видео, которое мы сняли.

ГШ: Пф, он хотя бы приехал на съемку и вы хотя бы сделали видео.

СГ: Да, к нам он просто не приехал. Но суть в том, что есть и плюсы, и минусы в работе селебой. Мне прилетает как похвала, так и говно всякое.

Дорогие читатели, если в этом интервью вам что-то не понравится, пишите, пожалуйста, Саше Гудкову.

СГ: Да, обязательно!

ГШ: Все говно – Гудкову. Успех – это мы, «Чикен Карри». А когда плохо – это все Саше.

Вот у меня коллеги, кстати, удивлялись, почему в «Лиге плохих шуток» такие плохие шутки.

ГШ: Так, а что им не нравится?

Говорят, что как-то плоско и пошло.

ГШ: Так, ну я не согласен. Вообще-то правда смешно. Вот Ване Урганту многие выпуски нравятся, он даже у себя в твиттере их публикует. А твои коллеги же наверняка не думают, что Ваня шутит плохо.

Ладно-ладно. Никто ж не говорит, что шоу – плохое.

ГШ: Нет, ну раз уж кому-то не смешно, пусть придут и обоснуют.

СГ: Все, Сонь, ты его завела.

Срочно меняем тему. Для «Лиги плохих шуток» герои пишут шутки сами?

ГШ: Слушай, ну вот приходит к нам певец. Он не юморист. Он не пишет шутки. И мозг у него под такую задачу не заточен. Поэтому, конечно, мы помогаем. Делаем, например, список из 25 шуток. И за час до съемок садимся с героем обсуждать его, чтобы он выбрал лучшие восемь-десять штук и озвучил именно их. Так что я бы сказал, что мы все равно пишем их все вместе.

СГ: 90 % мы пишем за героя, а еще 10 % рождаются в процессе обсуждения.

Почему вы больше не снимаете выпуски?

СГ: Да просто Рома ненавидит «Лигу плохих шуток».

РК: А, то есть, оказывается, это только из-за меня мы не снимаем новые выпуски? Видимо, тогда это я серый кардинал.

СГ: После выпуска с Big Russian Boss стало понятно, что пора закрывать рубрику. Дальше просто за нами уже придет церковь. Ну и к тому же формат таких плоских шуток о какой-то ерунде уже не в моде. Это больше не тренд ютьюба.

Меня давно волнует вопрос, почему в видео «Чикен Карри» так часто появляется «Ашан». Это рекламная интеграция?

ГШ: Нет, это просто по любви. «Ашан» – наши друзья.

СГ: Мы как-то раз искали локацию для «Вечернего Урганта», нам нужен был супермаркет. И мы договорились с этим «Ашаном» на Шереметьевской. А потом уже как по накатанной. Они нам каждый раз спокойно по дружбе давали помещение для съемок.

ГШ: Причем у них никогда нет никаких ограничений. Приезжа?