Краткое содержание звездная сыпь булгакова
: 1917 год. Молодой сельский врач начинает борьбу с сифилисом, которым в деревнях заражены целые семьи. Больные не доводят лечение до конца, и врач добивается открытия в больнице специального отделения.
Повествование ведётся от лица молодого врача, имя которого в рассказе не упоминается. Действие происходит в 1917 году.
К работающему на земском участке молодому врачу, который окончил университет всего полгода назад, поступил больной с характерной сыпью, похожей на звёздное небо. Несмотря на неопытность, доктор сразу узнал болезнь — это был сифилис, бич русских деревень.
Врач долго объяснял сорокалетнему дядьке, что у него «нехорошая болезнь», и ему надо лечиться два года и лечить жену. К удивлению врача, дядька совсем не испугался. Он не поверил доктору и потребовал полоскания для заложенного горла, что было одним из вторичных признаков сифилиса.
Убедить больного доктору так и не удалось. Выйдя из кабинета через несколько минут после ухода дядьки, врач услышал, как тот шёпотом жалуется на невнимательность доктора, который, вместо того чтобы полечить глотку, говорит ерунду и даёт мазь для ног.
Целый месяц доктор ждал на приём дядьку или его жену, потом упрямый пациент забылся.
Если он жив, время от времени он и его жена ездят в местную больницу. Жалуются на язвы на ногах. ‹…› И молодой врач ‹…› пишет в книге: «Луес 3»…
Вскоре к доктору пришла испуганная молодая женщина, муж которой болел сифилисом и, предположительно, заразил её. Она была одной из немногих, решивших лечиться до конца. Каждую субботу в течение четырёх месяцев женщина приезжала в Мурьево на обследование. Наконец, к изумлению доктора, выяснилось, что женщина каким-то чудом не заразилась.
Вскоре она вернулась, принесла доктору масла и яиц, которые тот не взял. Потом, в голодные революционные годы, врач часто вспоминал это масло…
Четыре месяца, пока проходили обследования женщины, доктор листал старые амбулаторные книги и находил всё новые записи о сифилисе. В основном это был вторичный и третичный люэс, с первичным почти никто не обращался. Это означало, что крестьяне не имели никакого понятия о сифилисе, и первичные язвы никого не пугали.
Болели «дурной болезнью» не только взрослые, но и маленькие дети, ведь чаще всего в семьях ели из одной миски, а ложки и полотенца были общими. Заражёнными оказывались целые семьи.
Учи меня, глушь! Учи меня, тишина деревенского дома! Да, много интересного расскажет старая амбулатория юному врачу.
Сифилис стал главным врагом молодого врача. Он видел его всюду, во всех проявлениях и стадиях, приобретённый и наследованный. Некоторых больных удавалось вылечить, но большинство уезжало после первого приёма и больше не возвращалось. Крестьяне не боялись этой болезни и не считали нужным тратить время на лечение.
Доктор возмужал, стал сосредоточен, угрюм, мечтал вернуться из своей ссылки в город и там продолжать борьбу с сифилисом. Однажды к нему на приём пришла молодая и красивая женщина с тремя маленькими детьми. Все четверо были покрыты звёздной сыпью и язвами.
Доктор постарался напугать женщину, и она осталась лечиться. После этого врач добился, чтобы в Мурьевской больнице открыли отделение для сифилитиков — бедное, с рваным бельём и двумя шприцами, но действующее. Мать с тремя детьми стала первой пациенткой нового отделения, и доктор с радостью наблюдал, как тает на детских телах звёздная сыпь.
Источник
Звёздная сыпь
· 1926
Краткое содержание рассказа
Микропересказ: 1917 год. Молодой сельский врач начинает борьбу с сифилисом, которым в деревнях заражены целые семьи. Больные не доводят лечение до конца, и врач добивается открытия в больнице специального отделения.
Это произведение входит в цикл «Записки юного врача»
Повествование ведётся от лица молодого врача, имя которого в рассказе не упоминается. Действие происходит в 1917 году.
К работающему на земском участке молодому врачу, который окончил университет всего полгода назад, поступил больной с характерной сыпью, похожей на звёздное небо. Несмотря на неопытность, доктор сразу узнал болезнь — это был сифилис, бич русских деревень.
Врач долго объяснял сорокалетнему дядьке, что у него «нехорошая болезнь», и ему надо лечиться два года и лечить жену. К удивлению врача, дядька совсем не испугался. Он не поверил доктору и потребовал полоскания для заложенного горла, что было одним из вторичных признаков сифилиса.
Убедить больного доктору так и не удалось. Выйдя из кабинета через несколько минут после ухода дядьки, врач услышал, как тот шёпотом жалуется на невнимательность доктора, который, вместо того чтобы полечить глотку, говорит ерунду и даёт мазь для ног.
Целый месяц доктор ждал на приём дядьку или его жену, потом упрямый пациент забылся.
Если он жив, время от времени он и его жена ездят в местную больницу. Жалуются на язвы на ногах. <…> И молодой врач <…> пишет в книге: «Луес 3»…
Вскоре к доктору пришла испуганная молодая женщина, муж которой болел сифилисом и, предположительно, заразил её. Она была одной из немногих, решивших лечиться до конца. Каждую субботу в течение четырёх месяцев женщина приезжала в Мурьево на обследование. Наконец, к изумлению доктора, выяснилось, что женщина каким-то чудом не заразилась.
Вскоре она вернулась, принесла доктору масла и яиц, которые тот не взял. Потом, в голодные революционные годы, врач часто вспоминал это масло…
Четыре месяца, пока проходили обследования женщины, доктор листал старые амбулаторные книги и находил всё новые записи о сифилисе. В основном это был вторичный и третичный люэс, с первичным почти никто не обращался. Это означало, что крестьяне не имели никакого понятия о сифилисе, и первичные язвы никого не пугали.
Болели «дурной болезнью» не только взрослые, но и маленькие дети, ведь чаще всего в семьях ели из одной миски, а ложки и полотенца были общими. Заражёнными оказывались целые семьи.
Учи меня, глушь! Учи меня, тишина деревенского дома! Да, много интересного расскажет старая амбулатория юному врачу.
Сифилис стал главным врагом молодого врача. Он видел его всюду, во всех проявлениях и стадиях, приобретённый и наследованный. Некоторых больных удавалось вылечить, но большинство уезжало после первого приёма и больше не возвращалось. Крестьяне не боялись этой болезни и не считали нужным тратить время на лечение.
Доктор возмужал, стал сосредоточен, угрюм, мечтал вернуться из своей ссылки в город и там продолжать борьбу с сифилисом. Однажды к нему на приём пришла молодая и красивая женщина с тремя маленькими детьми. Все четверо были покрыты звёздной сыпью и язвами.
Доктор постарался напугать женщину, и она осталась лечиться. После этого врач добился, чтобы в Мурьевской больнице открыли отделение для сифилитиков — бедное, с рваным бельём и двумя шприцами, но действующее. Мать с тремя детьми стала первой пациенткой нового отделения, и доктор с радостью наблюдал, как тает на детских телах звёздная сыпь.
Источник
1926
Краткое содержание рассказа
из цикла «Записки юного врача»
Читается за 4 минуты, оригинал — 25 мин
Очень кратко
1917 год. Молодой сельский врач начинает борьбу с сифилисом, которым в деревнях заражены целые семьи. Больные не доводят лечение до конца, и врач добивается открытия в больнице специального отделения.
Повествование ведётся от лица молодого врача, имя которого в рассказе не упоминается. Действие происходит в 1917 году.
К работающему на земском участке молодому врачу, который окончил университет всего полгода назад, поступил больной с характерной сыпью, похожей на звёздное небо. Несмотря на неопытность, доктор сразу узнал болезнь — это был сифилис, бич русских деревень.
Врач долго объяснял сорокалетнему дядьке, что у него «нехорошая болезнь», и ему надо лечиться два года и лечить жену. К удивлению врача, дядька совсем не испугался. Он не поверил доктору и потребовал полоскания для заложенного горла, что было одним из вторичных признаков сифилиса.
Убедить больного доктору так и не удалось. Выйдя из кабинета через несколько минут после ухода дядьки, врач услышал, как тот шёпотом жалуется на невнимательность доктора, который, вместо того чтобы полечить глотку, говорит ерунду и даёт мазь для ног.
Целый месяц доктор ждал на приём дядьку или его жену, потом упрямый пациент забылся.
Если он жив, время от времени он и его жена ездят в местную больницу. Жалуются на язвы на ногах. ‹…› И молодой врач ‹…› пишет в книге: «Луес 3»…
Вскоре к доктору пришла испуганная молодая женщина, муж которой болел сифилисом и, предположительно, заразил её. Она была одной из немногих, решивших лечиться до конца. Каждую субботу в течение четырёх месяцев женщина приезжала в Мурьево на обследование. Наконец, к изумлению доктора, выяснилось, что женщина каким-то чудом не заразилась.
Вскоре она вернулась, принесла доктору масла и яиц, которые тот не взял. Потом, в голодные революционные годы, врач часто вспоминал это масло…
Четыре месяца, пока проходили обследования женщины, доктор листал старые амбулаторные книги и находил всё новые записи о сифилисе. В основном это был вторичный и третичный люэс, с первичным почти никто не обращался. Это означало, что крестьяне не имели никакого понятия о сифилисе, и первичные язвы никого не пугали.
Болели «дурной болезнью» не только взрослые, но и маленькие дети, ведь чаще всего в семьях ели из одной миски, а ложки и полотенца были общими. Заражёнными оказывались целые семьи.
Учи меня, глушь! Учи меня, тишина деревенского дома! Да, много интересного расскажет старая амбулатория юному врачу.
Сифилис стал главным врагом молодого врача. Он видел его всюду, во всех проявлениях и стадиях, приобретённый и наследованный. Некоторых больных удавалось вылечить, но большинство уезжало после первого приёма и больше не возвращалось. Крестьяне не боялись этой болезни и не считали нужным тратить время на лечение.
Доктор возмужал, стал сосредоточен, угрюм, мечтал вернуться из своей ссылки в город и там продолжать борьбу с сифилисом. Однажды к нему на приём пришла молодая и красивая женщина с тремя маленькими детьми. Все четверо были покрыты звёздной сыпью и язвами.
Доктор постарался напугать женщину, и она осталась лечиться. После этого врач добился, чтобы в Мурьевской больнице открыли отделение для сифилитиков — бедное, с рваным бельём и двумя шприцами, но действующее. Мать с тремя детьми стала первой пациенткой нового отделения, и доктор с радостью наблюдал, как тает на детских телах звёздная сыпь.
Предыдущая
ПересказыКраткое содержание «Пропавшего глаза» Булгакова
Следующая
ПересказыКраткое содержание «Тьмы египетской» Булгакова
Источник
Михаил Афанасьевич Булгаков
Звёздная сыпь
Это он. Чутье мне подсказало. На знание мое рассчитывать не приходилось. Знания у меня, врача, шесть месяцев тому назад окончившего университет, конечно, не было.
Я побоялся тронуть человека за обнаженное и теплое плечо (хотя бояться было нечего) и на словах велел ему:
— Дядя, а ну-ка, подвиньтесь ближе к свету!
Человек повернулся так, как я этого хотел, и свет керосиновой лампы-молнии залил его желтоватую кожу. Сквозь эту желтизну на выпуклой груди и на боках проступала мраморная сыпь. «Как в небе звезды», — подумал я и с холодком под сердцем склонился к груди, потом отвел глаза от нее, поднял их на лицо. Передо мной было лицо сорокалетнее, в свалявшейся бородке грязно-пепельного цвета, с бойкими глазками, прикрытыми напухшими веками. В глазках этих я, к великому моему удивлению, прочитал важность и сознание собственного достоинства.
Человек помаргивал и оглядывался равнодушно и скучающе и поправлял поясок на штанах.
«Это он — сифилис», — вторично мысленно и строго сказал я. В первый раз в моей врачебной жизни я натолкнулся на него, я — врач, прямо с университетской скамеечки брошенный в деревенскую даль в начале революции.
На сифилис этот я натолкнулся случайно. Этот человек приехал ко мне и жаловался на то, что ему заложило глотку. Совершенно безотчетно, и не думая о сифилисе, я велел ему раздеться и вот тогда увидел эту звездную сыпь.
Я сопоставил хрипоту, зловещую красноту в глотке, странные белые пятна в ней, мраморную грудь и догадался. Прежде всего я малодушно вытер руки сулемовым шариком, причем беспокойная мысль: «Кажется, он кашлянул мне на руки»[1], — отравила мне минуту. Затем беспомощно и брезгливо повертел в руках стеклянный шпатель, при помощи которого исследовал горло моего пациента. Куда бы его деть?
Решил положить на окно, на комок ваты.
— Вот что, — сказал я, — видите ли… Гм… По-видимому… Впрочем, даже наверно… У вас, видите ли, нехорошая болезнь — сифилис…
Сказал это и смутился. Мне показалось, что человек этот очень сильно испугается, разнервничается…
Он нисколько не разнервничался и не испугался. Как-то сбоку он покосился на меня, вроде того, как смотрит круглым глазом курица, услышав призывающий ее голос. В этом круглом глазе я очень изумленно отметил недоверие.
— Сифилис у вас, — повторил я мягко.
— Это что же? — спросил человек с мраморной сыпью.
Тут остро мелькнул у меня перед глазами край снежно-белой палаты, университетской палаты, амфитеатр с громоздящимися студенческими головами и седая борода профессора-венеролога… Но быстро я очнулся и вспомнил, что я в полутора тысячах верст от амфитеатра и в сорока верстах от железной дороги, в свете лампы-молнии… За белой дверью глухо шумели многочисленные пациенты, ожидающие очереди. За окном неуклонно смеркалось и летел первый зимний снег.
Я заставил пациента раздеться еще больше и нашел заживающую уже первичную язву. Последние сомнения оставили меня, и чувство гордости, неизменно являющееся каждый раз, когда я верно ставил диагноз, пришло ко мне.
— Застегивайтесь, — заговорил я, — у вас сифилис! Болезнь весьма серьезная, захватывающая весь организм. Вам долго придется лечиться!..
Тут я запнулся, потому что — клянусь! — прочел в этом, похожем на куриный, взоре удивление, смешанное явно с иронией.
— Глотка вот захрипла, — молвил пациент.
— Ну да, вот от этого и захрипла. От этого и сыпь на груди. Посмотрите на свою грудь…
Человек скосил глаза и глякул. Иронический огонек не погасал в глазах.
— Мне бы вот глотку полечить, — вымолвил он.
«Что это он все свое? — уже с некоторым нетерпением подумал я. — Я про сифилис, а он про глотку!»
— Слушайте, дядя, — продолжал я вслух, — глотка дело второстепенное. Глотке мы тоже поможем, но, самое главное, нужно вашу общую болезнь лечить. И долго вам придется лечиться — два года.
Тут пациент вытаращил на меня глаза. И в них я прочел свой приговор: «Да ты, доктор, рехнулся!»
— Что ж так долго? — спросил пациент. — Как это так два года?! Мне бы какого-нибудь полоскания для глотки…
Внутри у меня все загорелось. И я стал говорить. Я уже не боялся испугать его. О нет! Напротив, я намекнул, что и нос может провалиться. Я рассказал о том, что ждет моего пациента впереди, в случае, если он не будет лечиться как следует. Я коснулся вопроса о заразительности сифилиса и долго говорил о тарелках, ложках и чашках, об отдельном полотенце…
— Вы женаты? — спросил я.
— Жанат, — изумленно отозвался пациент.
— Жену немедленно пришлите ко мне! — взволнованно и страстно говорил я. — Ведь она тоже, наверное, больна?
— Жану?! — спросил пациент и с великим удивлением всмотрелся в меня.
Так мы и продолжали разговор. Он, помаргивая, смотрел в мои зрачки, а я в его. Вернее, это был не разговор, а мой монолог. Блестящий монолог, за который любой из профессоров поставил бы пятерку пятикурснику. Я обнаружил у себя громаднейшие познания в области сифилидологии и недюжинную сметку. Она заполняла темные дырки в тех местах, где не хватало строк немецких и русских учебников. Я рассказал о том, что бывает с костями нелеченого сифилитика, а попутно очертил и прогрессивный паралич. Потомство! А как жену спасти?! Или, если она заражена, а заражена она наверное, то как ее лечить?
Наконец поток мой иссяк, и застенчивым движением я вынул из кармана справочник в красном переплете с золотыми буквами. Верный друг мой, с которым я не расставался[2] на первых шагах моего трудного пути. Сколько раз он выручал меня, когда проклятые рецептурные вопросы разверзали черную пропасть передо мной! Я украдкой, в то время как пациент одевался, перелистывал странички и нашел то, что мне было нужно.
Ртутная мазь — великое средство.
— Вы будете делать втирания. Вам дадут шесть пакетиков мази. Будете втирать по одному пакетику в день… вот так…
И я наглядно и с жаром показал, как нужно втирать, и сам пустую ладонь втирал в халат…
— …Сегодня — в руку, завтра — в ногу, потом опять в руку — другую. Когда сделаете шесть втираний, вымоетесь и придете ко мне. Обязательно. Слышите? Обязательно! Да! Кроме того, нужно внимательно следить за зубами и вообще за ртом, пока будете лечиться. Я вам дам полоскание. После еды обязательно полощите…
— И глотку? — спросил пациент хрипло, и тут я заметил, что только при слове «полоскание» он оживился.
— Да, да, и глотку.
Через несколько минут желтая спина тулупа уходила с моих глаз в двери, а ей навстречу протискивалась бабья голова в платке.
Источник
Одно из самых ранних произведений, которое написал Михаил Афанасьевич Булгаков — «Записки юного врача». В нем четко прослеживаются мировоззрение и убеждения будущего великого писателя, нашедшие отражение в более позднем его творчестве. Среди главных черт можно отметить светлый и добрый юмор, возможно, даже некоторую наивность. Снисходительно относится к героям своего произведения Булгаков.
«Записки юного врача» рассказывают нам о решившем посвятить себя медицине молодом человеке. Он выглядит сначала робким, нерешительным, но со временем получает необходимый опыт, возникает уверенность в себе. Но самое главное, что приобретает главный герой — огромную ответственность перед людьми и пациентами представителей данной профессии. Он всегда мчится к страдающим и нуждающимся, какая бы погода ни была на улице. В работу Бомгард вкладывает много любви, заботы и тепла, что помогает больным выздороветь.
Главного героя «Записок юного врача» преследуют не только удача и успех. Периодически на его пути возникают трудности, которые тот не в силах преодолеть. Так, погибает его коллега и друг доктор Поляков в главе «Морфий». В рассказе «Вьюга» возлюбленной одного из героев также не удается помочь. Однако доктор не убегает от неразрешимых проблем, не отчаивается, а продолжает свою непростую миссию — спасение жизни человека. Лишь одно пугает главного героя произведения — бессилие его перед болезнью, охватившей пациента. Он все время пытается самосовершенствоваться, развиваться, получать новые навыки и знания. Одним словом, этот врач много над собой работает.
Повесть эта принесла своему создателю, Михаилу Афанасьевичу Булгакову, большую известность.
Сюжеты рассказов из цикла, который написал Булгаков, «Записки юного врача», довольно незатейливы, но они дают панораму жизни одного поселка, находящегося в Смоленской губернии, и при этом раскрывают характер автора.
«Полотенце с петухом»
Бомгард, как только прибыл на новое место, тотчас же столкнулся с необходимостью провести ампутацию. К счастью, операция заканчивается успешно, старый фельдшер хвалит его и добавляет, что, судя по всему, у врача есть большой опыт по этой части. Бомгард отвечает с дрожью, что уже сделал две, и упрекает сам себя за ложь.
«Вьюга»
Доктор отправляется в отдаленную деревню по неотложному вызову и попадает в буран. Авторская мысль в рассказе проста: ему не позволяет отказать больному врачебная этика, несмотря ни на какие препятствия, стоящие на пути, и чего бы это ни стоило.
«Стальное горло»
Девочка на последней стадии дифтерии попадает на прием к доктору. Бомгард, взбешенный невежеством бабушки и матери ребенка, производит трахеотомию и вставляет в горло на время стальную трубку для того, чтобы пациентка не скончалась от удушья. Эта история заканчивается анекдотом: со всех окрестных деревень приезжают посмотреть на спасенную девочку крестьяне, уверенные в том, что доктор зашил ей в горло стальную трубку.
«Тьма египетская»
Булгаков «Записки юного врача» продолжает следующим рассказом, в котором анекдотически описывается невежество простых крестьян. Речь в нем идет о больном малярией мельнике. Курс хинина, прописанный ему и рассчитанный на неделю, он решает принять за раз, поскольку не хочет долго ждать своего выздоровления. Вот о чем поведал нам в данном рассказе Булгаков.
«Морфий»
«Записки юного врача» продолжаются произведением «Морфий». Этот рассказ — самый мрачный из всех включенных в сборник. Он представляет собой фактически монолог одного наркомана-морфиниста, покончившего с собой коллеги доктора Бомгарда. Булгакову была очень знакома эта тема, поскольку он сам прошел через муки зависимости от данного вещества, но нашел в себе силы победить болезнь, в отличие от Полякова, этого несчастного доктора. На нескольких страницах пронзительной истории, которую создал Михаил Булгаков («Записки юного врача»), показан ужас наркомании и неизбежного финала ее — нравственной деградации, потери друзей и близких, распада личности.
«Крещение поворотом»
Бомград здесь вынужден принимать тяжелые роды. Не обладая в этом никаким опытом, он лихорадочно вчитывается перед операцией в пособие, но в конце концов доктору приходится положиться лишь на свою профессиональную интуицию. Завершив операцию благополучно, он вновь читает книгу и замечает, что все неясные ранее места теперь ему совершенно понятны. Книжный опыт подтвердился практическим, отмечает Булгаков. Книга «Записки юного врача» продолжается следующим рассказом.
«Пропавший глаз»
Бомгард в данном произведении подводит итоги первого года практики в Мурьевской больнице, замечает без удивления, что сильно изменился и внешне, и внутренне, вспоминает различные курьезные случаи. Теперь, благодаря опыту, он смотрит без страха на новый случай, но от излишней гордости медика спасают те из них, в которых чрезмерная образованность мешает ему усмотреть очевидное и простое (например, случай с «пропавшим» глазом). Молодой 23-летний доктор отмечает: каждый год будет приносить с собой подобные сюрпризы, а учеба не прекратится никогда.
«Звездная сыпь»
В этом рассказе врач сталкивается с очагом заболеваемости сифилисом и ясно понимает, что эта страшная болезнь имеет социальный характер, из-за чего с ней справиться становится труднее, чем с любым другим недугом. Бомгард начинает упорную и долгую борьбу с сифилисом, но в конце концов должен признать, что для успешного лечения требуется система, которая была бы способна переломить страх перед этой болезнью у крестьян.
«Я убил»
Заканчивает цикл, который создал М. Булгаков («Записки юного врача»), рассказ «Я убил». Бомгард поведал в нем историю Яшвина, своего коллеги, представившегося как единственный хирург с пистолетом, а не со скальпелем. Рассказ Яшвина происходит в Киеве в 1919 году. Врача насильно забирают петлюровцы и устраивают полковым доктором в подчинении полковника Лещенко. Наблюдая пытки, убийства, расправы и зверские нравы периода Гражданской войны, Яшвин делает в итоге свой нелегкий нравственный выбор. Общечеловеческие ценности при этом ставятся выше профессиональной врачебной этики. Это непростая коллизия, учитывая еще и то, что она возникает перед представителем столь гуманной профессии.
Источник